Противно мне, жутко противно. 

Даром я что ли каким обладаю? Слишком уж быстро выбешиваю учителей, ничего им при этом не говоря.

Учитель новый у нас по ОБЖ, отставной полковник по фамилии Муха. Вонючий солдафон, сексист до мозга костей. Ну ладно, когда он сказал, что гомосексуальность — патология, я стерпела. Да, со скрипом, да, с недовольством, но стерпела, потому что часто слышу это. Но когда полковник начал заливаться как соловей о том, что баба должна сидеть на кухне и рожать, рожать, рожать детей; плодиться, как крольчиха, пока он, царь и бог, ходит и трахает всё, что движется; когда он сказал, что все мы, девушки из математического класса, победители различных олимпиад, и не подумывающие ещё даже о мальчиках как о половых партнёрах, что все мы — шлюхи и непробиваемые дуры, тут я не стерпела. И покрутила пальцем у виска, не особо скрываясь, под дружных хохот парней. Муха заметил это. Сказал, что всё ко мне вернётся, утроенно.

Потом он наконец вернулся к теме урока. И прошло ещё некоторое количество времени. А затем он увидел как я кидаю на парту учебник, бубня о том, что борщ нас в школе не будут учить делать, пока я жива. И он взорвался как тридцать тонн тротила. И что я вся такая из себя корчу одинокую и забитую; что, если хочу, могу идти пить, курить дурь и трахаться; и что не светит мне ничего, и почему это он должен терпеть мою кислую мину; что у меня незаинтересованное лицо (ммм, ОБЖ), и что вообще организм я странный, который мешает ему жить.

И всё это сопровождалось смехом. Нет, не громким и дружным, но смехом. Я не то что бы на плохом счету в классе: мы с одноклассничками просто параллельно друг другу существуем, но многих я раздражаю, наверное.

Но мужик попал. После нашей параллели он никогда преподавать больше не захочет.